Заградительные тарифы, ограничивающие присутствие иностранных товаров на рынке Индии, существуют уже давно. Их принцип прост: если железосодержащий препарат на американском сайте iherb.com стоит около 800 рупий, при заказе его доставки в Индию стоимость за счет сборов и пошлин вырастает до 2 тыс. рупий за упаковку. Похожая ситуация складывается, когда речь идет и о других категориях товаров, не произведенных в Индии, — от продуктов питания до бытовой техники и автомобилей. При этом индийское правительство обладает правом запрещать импорт любого товара, если сочтет это необходимым для предотвращения ущерба для экономики.
Протекционизм не новое явление для индийской экономики. После получения независимости в 1947 году страна пыталась вырастить собственное поколение производителей, будучи какое-то время практически изолированной от международной торговли. Импортные тарифы еще в начале 1990-х достигали 80%, а знаменитая система «лицензия Радж», которая обязывала бизнес получать лицензию для любых бизнес-операций в стране — от регистрации компании и запуска производства до увольнения рабочих и ликвидации бизнеса, делала ее экономику почти недоступной.
На протяжении десятилетий ситуация менялась. Так, импортные пошлины снизились до 13% к 2008 году. В числе ключевых причин — разворот экономического курса страны в сторону открытости международной торговле и наращивания темпов промышленного роста. Однако с появлением флагманской программы премьер-министра Нарендры Моди «Делай в Индии» заградительные тарифы начали вновь расти вместе с субсидированием продукции местного производства.
В последние несколько лет с повышением импортных пошлин столкнулись более 3,6 тыс. тарифных позиций. Средневзвешенная импортная пошлина Индии выросла с 13,5% в 2014 году до 18,1% в 2022-м. По данным исследования Всемирного торгового центра Мумбаи, на 2023 год в Индии была самая высокая средняя импортная пошлина по сравнению с 11 ведущими развивающимися странами.
Осознанный уход Индии от открытой торговли был ярко продемонстрирован в конце 2019 года, когда страна вышла из финальных переговоров по заключению Всестороннего регионального экономического партнерства (ВРЭП), сославшись на риск резкого увеличения импорта и ущерба от торгового дефицита, в особенности от торговли с Китаем.
Если учесть размер и темпы роста рынка, подобная политика приносит свои плоды. Так, одно из ярчайших достижений индийского протекционизма в совокупности с пакетом мер по поддержке высокотехнологичных производств — экспансия Apple в Индию и запуск сборки iPhone в ее южном штате Тамилнад.
В среднем Индия взимает более высокие импортные пошлины на капитальные товары, электронику, неэлектрическое и транспортное оборудование. По сравнению со средним мировым тарифом индийская протекционистская политика традиционно более сурова в областях, касающихся вопросов продовольственной безопасности населения (сельское хозяйство), фармы и секторов, обеспечивающих наибольшее количество рабочих мест.
Между тем Индия остается гибкой и снижает пошлины на отдельные виды товаров в рамках страновых договоренностей. Например, такое исключение было сделано недавно для серии продуктов сельского хозяйства швейцарского производства в рамках торгового соглашения.
Индия активно привлекает зарубежные инвестиции, в то же время препятствует оттоку средств из страны через налоги, в том числе экзотические. Например, превентивным налогом 20% облагаются траты по индийским картам за рубежом, если их размер превысил 700 тыс. рупий в год. Так правительство защищается от вывода средств за рубеж до налогообложения. Неудивительно, что голоса недовольных усилением протекционистских мер звучат достаточно громко. Торговые партнеры обвиняют Индию в том, что это страна «для инвестиций, но против торговли».
Правящая «Бхаратия джаната парти» пообещала сделать Индию третьей по величине экономикой в мире к 2030 году. Заградительные барьеры, мощные программы господдержки, повышение импортных пошлин на ряд товаров, включая электронику, автозапчасти и сталь, стали результатом желания Индии защитить отечественную промышленность и поощрить местное производство. Однако тому есть и иные причины. Как показывает практика, протекционизм экономический лишь побочный эффект культурной специфики.
Для всего мира Индия считается привлекательным торговым партнером, прежде всего благодаря размерам рынка с огромной долей среднего класса и темпам роста экономики. Между тем может возникнуть соблазн поставить ее в один ряд с другими странами в части ведения бизнеса, если не учитывать культурную специфику Индии и цену, которую придется заплатить за доступ к самому быстрорастущему рынку.
Мой опыт запуска бизнеса и вообще жизни в стране, помноженный на многолетнее изучение культурного кода и философии индийской цивилизации, показывает, что практически каждый не оценивает в полной мере «специфичность специфики» Индии. На мой взгляд, протекционизм экономический лишь одна из составляющих большого масштабного феномена — уникального культурно-исторического разнообразия, в которое сложно интегрируется что-либо инородное.
Индийская культура при всей своей неоднородности и полиэтничности не менее закрыта, чем экономика. Созвоны в Zoom с индийскими партнерами нельзя считать эффективной практикой: личные многочасовые встречи с распитием чая — вот чуть ли не единственный способ установления и развития деловых отношений. При этом сложность взаимодействия с культурой и менталитетом страны обнаруживается нередко спустя месяцы и годы плотной совместной работы.
Высокий интерес ко всему с флажком «иностранный», общая доброжелательность и гостеприимство индийских партнеров нередко формируют иллюзию готовности работать. Однако может пройти много времени, прежде чем эта готовность трансформируется в действия на практике. Среди списка характерных черт культурного протекционизма одна из главных — продолжительность отношений как драйвер доверия. Набор достижений и репутация за пределами Индии для индийцев имеет мало значения по сравнению с тем, «как долго мы друга знаем» или «как долго тебя знают те, кого я долго знаю».
В стране, где семейный бизнес составляет до 79% национальной экономики, клиенты и поставщики передаются по наследству. С соседом, с семьей которого дружили прадеды, будут охотнее работать, чем с чужеземным, пусть и успешным, условным Илоном Маском. Неудивительно, что в самой индийской среде такое явление, как «предприниматель первого поколения», воспринимается как нечто уникальное, а «культурный протекционизм» работает даже для своих. Помноженный на медленную скорость процессов и принятия решений, он делает Индию в целом страной «игры вдолгую». Для среднестатистического индийского предпринимателя не имеет значения, случится ли сделка завтра или через несколько лет. Он думает о том, что оставит своим детям и внукам, поэтому в due diligence партнера входит не только испытание временем, но и одобрение старшими членами семьи.
Индийский рынок характеризуется таким обилием категорий потребителей и их количеством, что товар любого качества найдет своего покупателя. В таких условиях, при массовом производстве, ценовой фактор становится решающим для продажи, а личные связи — для дистрибуции. И в этом плане политика, вынуждающая локализовать бизнес, может сэкономить иностранным предпринимателям годы усилий, потраченных в уверенности, что в Индии можно системно продавать, не присутствуя системно внутри. Если учесть самобытность индийской цивилизации и социальный ландшафт страны, протекционизм стал эффективным инструментом выжить и вырасти в мире глобальных экономик, сохранив устойчивость национальной экономики и национального менталитета к влиянию быстро меняющихся краткосрочных трендов.
Таким образом, экономический протекционизм позволяет развеять иллюзорные представления некоторых компаний и предпринимателей о легкости выхода и удержания на рынке Индии. Локализация производства в стране не только обеспечивает статус местного производителя со всеми вытекающими, включая доступ к дешевой рабочей силе и отсутствию импортных пошлин, но и становится необходимым этапом для более глубинного понимания индийских реалий.